Растущий дефицит федерального бюджета во многом вызван авансовыми платежами по госконтрактам. Минфин не стал ждать конца года, а выдал исполнителям деньги заранее, чтобы ни им, ни бюджету не пришлось нести лишних расходов в условиях высоких ставок
Годовой план по дефициту бюджет уже перевыполнен, а по итогам 2025 года он может достигнуть 5–6 трлн рублей. Поэтому осенью в Госдуму будет внесен второй блок поправок в текущий бюджет, закрепляющий новый статус-кво по расходам и доходам.
Поднятая в СМИ шумиха вокруг дефицита основана на предварительных оценках Минфина, касающихся исполнения федерального бюджета за полугодие и за январь‒июль 2025 года. Согласно данным ведомства, расходы казны быстро растут: по итогам января‒июля расходы составили 25,2 трлн рублей, что выше уровня предыдущего года на 20,8%. При этом чиновники отмечают, что после ускоренного финансирования затрат в январе (+64,1% год к году) расходы федерального бюджета замедлились и в феврале‒июле выросли всего на +14,9% год к году. Как объясняют в Минфине, ситуация связана с оперативным заключением контрактов и авансированием финансирования по отдельным контрактуемым статьям. Этот момент очень важен, и позже мы остановимся на нем подробнее.
Опережающий рост расходов и стал причиной дефицита: доходы просто не поспевали за тратами. В январе‒июле 2025 года в бюджет поступило 20,3 трлн рублей, что всего на 2,8% больше, чем за соответствующий период 2024 года. При этом ненефтегазовые доходы составили 14,8 трлн (+14% год к году), что соответствует запланированной ведомством траектории. Рост поступлений оборотных налогов, включая НДС, в январе‒июле достиг 6,7% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. То есть средства от налога на прибыль, который с этого года платится по ставке 25%, и поступающего в федеральный бюджет НДФЛ в казне увеличиваются опережающими темпами. А вот нефтегазовые доходы оцениваются всего в 5,5 трлн рублей, что меньше аналогичного показателя предыдущего года на солидные 18,5% из-за снижения средней цены на нефть. В Минфине отмечают, что эта статья в дальнейшем может стать еще менее доходной в силу ослабления ценовой конъюнктуры.
В итоге в январе‒июле дефицит федерального бюджета составил 4,88 трлн рублей — на 3,78 трлн больше, чем за аналогичный период прошлого года. Но, по мнению финансистов, на исполнение целевых параметров структурного баланса в целом это не повлияет. Видимо, предполагается, что второе полугодие окажется профицитным.
Стоит напомнить, что в первоначальной версии бюджета на 2025 год дефицит предполагался в размере 1,17 трлн рублей (0,5% ВВП), после майских правок, принятых в июне, — 3,79 трлн (1,7% ВВП). То есть мы уже сейчас превысили годовые цифры. Однако паниковать не стоит: прогноз дефицита в 0,5% ВВП был излишне оптимистичным. Для сравнения: в прошлом году дефицит сложился на уровне 1,7% ВВП. В нынешнем году, даже если рассмотреть худший вариант в 6 трлн рублей и взять прогноз номинального ВВП из майской версии бюджета, получим дефицит в 2,7%. Впрочем, это расчет по макропараметрам майской версии бюджета, согласно которой рост ВВП должен составить 2,5%, а инфляция на конец года — 7,6%. По факту и то и другое, скорее всего, будет меньше, а отношение дефицита к ВВП, соответственно, чуть больше. По свежему прогнозу Банка России, ВВП в 2025 году увеличится 1–2%, а инфляция достигнет 6–7%.
И даже если мы в итоге получим дефицит в 2,8% ВВП, это не конец света. Как отмечает автор телеграм-канала Truevalue экономист Виктор Тунев, с дефицитом в 2–3% ВВП вполне можно жить — и по мировым меркам это все еще будет очень консервативная политика. Напомним, США закрыли 2024 год с дефицитом в 6,28% ВВП.
По словам научного сотрудника Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН Ксении Савчишиной, подробные данные по государственным расходам (исключая закрытую часть) доступны пока только за первый квартал, однако их можно уверенно экстраполировать на первое полугодие. Итак, большая часть трат в первом квартале (36% от общего прироста) — это расходы на оборону и правоохранительную деятельность. Однако прирост фиксировался и по целому ряду других направлений. Так, на 196 млрд рублей больше оказались процентные расходы — в связи с увеличением госдолга и высокими процентными ставками. Кроме того, существенных вложений потребовали социальная политика (+248 млрд), национальная экономика (+170 млрд), ЖКХ (+211 млрд) и охрана окружающей среды (+154 млрд), что связано в том числе с выполнением нацпроектов.
Виктор Тунев отмечает, что в этом году должны были заметно вырасти процентные расходы государства и компенсации банкам по льготным кредитам. Однако в бюджет-2025 была заложена ставка около 15%, по факту же в первом полугодии она равнялась 21%, а по году, вероятно, выйдет на уровне 19%.
Момент со ставкой очень важен: он объясняет, почему Минфин и другие ведомства решили ускорить финансирование расходов и вместо того, чтобы выдавать большую часть средств в конце года, как было раньше, начали оперативно заключать контракты и авансировать отдельные расходы по ним. Как отмечает начальник отдела анализа банков и денежного рынка ИК «Велес Капитал» Юрий Кравченко, в текущем году расходная часть бюджета исполняется намного быстрее, чем было заложено в большинстве экономических прогнозов, и превосходит показатели предыдущих лет (анализировались данные за 2015–2025 годы). Особенно заметным это ускорение стало в летние месяцы. Главный аналитик Совкомбанка Михаил Васильев также констатирует, что Минфин стал больше авансировать госрасходы, смещая выплаты с конца года на более ранние месяцы: по итогам первого полугодия траты составили 21,2 трлн рублей — 50% от годового плана в 42,3 трлн.
Но что побудило чиновников пойти на такие меры? Заместитель директора ИНП РАН, заведующий лабораторией анализа и прогнозирования микроэкономических процессов Дмитрий Кувалин объясняет, что в конце 2024 года сформировался госзаказ на 2025-й, по-видимому сильно расширенный из-за нужд СВО. Выполнять его надо в срок, иначе у армии могут возникнуть проблемы, а виновникам будет грозить суд. «Если у предприятий оборонной сферы не хватит собственных средств, им придется брать коммерческие кредиты. А ключевая ставка ЦБ — 21 процент, платежи по таким займам будут неподъемными. Причем в подавляющем большинстве случаев эти долги все равно придется гасить за счет средств федерального бюджета, — рассуждает эксперт. — Но ведь задача состоит в том, чтобы профинансировать исполнителей госзаказа, а не банки. Единственный способ избежать этой коллизии — дать предприятиям бюджетные деньги как можно скорее, чтобы им не пришлось брать кредиты для покрытия кассовых разрывов. Думаю, именно описанные обстоятельства стали основной причиной январского скачка расходов казны».
Однако тот факт, что Минфин решил выдать деньги раньше, чем обычно, не означает, что по итогам года ему не придется потратить больше, чем заложено в бюджете, — сентябрьские корректировки это покажут.
Руководитель отдела макроэкономического анализа ФГ «Финам» Ольга Беленькая считает, что, хотя ведомство тратило государственные средства с опережением, стараясь выйти на более равномерный график расходов внутри года, уложиться в 42,3 трлн ему вряд ли удастся. По расчетам эксперта, чтобы вписаться в план, за оставшиеся пять месяцев расходы должны составить 17,1 трлн рублей, что на 11,5% ниже показателя за аналогичный период прошлого года. А это вряд ли достижимо.
И действительно, дело не только в переносе расходов. Дополнительные почти 200 млрд рублей процентов — это новые траты, и с ними ничего не поделаешь. Так что осенью, скорее всего, прогноз по расходам и дефициту будет пересмотрен в сторону повышения.
Как отмечает Ольга Беленькая, текущие параметры бюджета предполагают увеличение плановых ненефтегазовых доходов на 18% по сравнению с фактическим уровнем 2024 года. Однако в январе‒июле рост ненефтегазовых доходов (+14% год к году) и особенно рост оборотных налогов, включая НДС (+6,9%, то есть ниже инфляции), выглядит довольно сдержанно. Вероятно, здесь сказывается более слабая экономическая динамика, чем заложенный в бюджетный план прогноз Минэкономразвития, а также снижение импорта в сочетании с крепким рублем, что может негативно влиять на поступление НДС, акцизов на ввозимые товары и ввозных пошлин.
Напомним, Минэкономразвития ожидает увеличения ВВП на 2,5%, но по итогам первого полугодия экономика выросла лишь на 1,2% год к году.
Впрочем, представитель «Финама» обращает внимание на то, что динамика ненефтегазовых доходов за июль (+23% год к году) по сравнению с предыдущими месяцами значительно ускорилась, что внушает надежду на неплохое второе полугодие.
Более подробную картину доходов казны можно увидеть в данных за первое полугодие. Как рассказала Ксения Савчишина, за указанный период ненефтегазовые доходы повысились на 1,45 трлн рублей (+13% год к году), однако прирост был связан с налогами от внутреннего производства. Поступление же налогов, связанных с импортом, не только не увеличилось, но даже снизилось на 0,21 трлн.
Дополнительные поступления по налогу на прибыль (+0,8 трлн) обусловлены в первую очередь повышением налоговой ставки с 20 до 25% и лишь отчасти — расширением налогооблагаемой базы. Увеличение поступлений от НДФЛ, по оценке Ксении Савчишиной, также главным образом объясняется изменениями в законодательстве, а именно введением дифференцированной ставки (35 млрд из общего прироста в 42,4 млрд рублей). Наконец, хорошие показатели по внутреннему НДС (+616 млрд) связаны, с одной стороны, с высокой инфляцией, которая расширяет налогооблагаемую базу в номинальном выражении, а с другой — со снижением объемов возмещения НДС при экспорте на фоне его сокращения.
Пока неизвестно, зафиксируют ли осенью в бюджете новую реальность или будут пытаться снизить дефицит. Если последнее — то какими методами? Так как дефицит уже сейчас вышел за рамки запланированного, для возвращения к целевому значению оставшиеся месяцы года должны быть профицитным.
По мнению Юрия Кравченко, такое вполне возможно: в 2014–2024 годах в период с августа по октябрь бюджет в среднем исполнялся с профицитом. «Главной сложностью остается последний месяц — декабрь. Однако Минфин уже не раз заявлял, что авансирует и с опережением исполняет расходы в том числе для более равномерного графика в конце года. Не исключено, что в нынешнем декабре дефицит будет заметно меньше обычного, однако никаких гарантий нет», — рассуждает эксперт. Основной же риск для экономики в случае расширения бюджетного дефицита по итогам 2025 года — проинфляционный, который может помешать дальнейшему смягчению процентной политики ЦБ.
В свою очередь, Виктор Тунев считает, что дефицит по году можно безболезненно сделать и выше — вплоть до 6–7 трлн рублей.
Ольга Беленькая уверена, что вероятность изменения оценок расходов и дефицита при осеннем пересмотре параметров бюджета весьма высока, так как для выполнения плана за оставшиеся месяцы (август‒декабрь) казна должна получить профицит более 1 трлн, сократив при этом расходы в абсолютном выражении более чем на 11% по сравнению с соответствующим периодом прошлого года. По ее оценке, даже при условии равномерного распределения расходов внутри года и полного исполнения плана по доходам годовой дефицит может составить 4,7 трлн рублей, при более же реалистичных прогнозах (увеличение расходов на 10–15% год к году и недобор нефтегазовых доходов) он способен вырасти до 7,7 трлн.
Дмитрий Кувалин предполагает, что бюджетный дефицит по итогам 2025 года все же будет меньше, чем 5–6 трлн. И не факт, что для этого придется серьезно резать запланированные расходы, ведь часть из них, как мы помним, просто перенесена на начало года. Во всяком случае, благодаря раннему финансированию госзаказа казне точно не придется компенсировать повышенные процентные платежи по кредитам. Впрочем, заместитель директора ИНП РАН считает, что «безболезненно» увеличить доходы казны позволит ослабление рубля — это вполне возможно, особенно если цены на нефть на мировом рынке будут снижаться. «Однако стоит помнить, что резкое падение нацвалюты в 2023 году стало одной из главных — если не решающей — причин поднявшейся потом инфляционной волны. Думаю, Банк России это осознает и постарается не допускать в обозримом будущем подобных курсовых обвалов. Если же сокращение инфляционных рисков в российской экономике станет несомненным, цикл целенаправленного снижения курса рубля может повториться», — подчеркивает Дмитрий Кувалин.
По прогнозу Ксении Савчишиной, дефицит федерального бюджета может составить 5,5–6 трлн рублей, при этом уменьшать запанированные расходы правительство не станет. Для этого есть несколько предпосылок. Во-первых, рост ненефтегазовых доходов будет достаточно высоким: ближе к концу года начнут зачисляться НДФЛ по процентам на вкладах, также на вторую половину года придется основной прирост поступлений от введения дифференцированной процентной ставки НДФЛ и повышения ставки по налогу на прибыль. Во-вторых, у Минфина есть возможность покрытия бюджетного дефицита: запланированная чистая эмиссия госбумаг в размере 3,4 трлн рублей и остатки на счетах, сформировавшиеся по итогам 2024 года. Наконец, и это самое важное, во второй половине года отмечаются значительные риски избыточного охлаждения экономической активности, что может существенно снизить бюджетную устойчивость. Финансирование запланированных статей бюджета позволит поддержать внутренний спрос и предотвратить чрезмерное замедление экономического роста. При этом Ксения Савчишина считает, что в текущем году бюджет достаточно устойчив и экстраординарные меры вряд ли потребуются.
Михаил Васильев полагает, что дефицит бюджета будет снова увеличен — на сей раз до 5 трлн рублей — и покрыт за счет расширения программы займов. Сейчас Минфин размещает ОФЗ с опережением плана благодаря повышенному спросу инвесторов. Если ЦБ на каждом заседании до конца года продолжит снижать ставку (это базовый сценарий Совкомбанка), ОФЗ позволят справиться с дефицитом бюджета. В ближайшее время в Совкомбанке не ожидают ослабления рубля. «Реальное исполнение бюджета будет зависеть от геополитической ситуации. Я допускаю, что при необходимости часть неприоритетных бюджетных расходов может быть сдвинута на следующий год», — добавляет Михаил Васильев.
В заключение хочется остановиться еще на одном моменте. Очень похоже, что даже после окончания СВО нам придется жить с дефицитом бюджета еще несколько лет — как минимум из-за расходов на восстановление новых территорий. Впрочем, программы восстановления, скорее всего, простимулируют спрос в ряде отраслей и будут способствовать росту доходов у компаний (а значит, повышению налоговых поступлений от них), а часть программ удастся профинансировать с использованием механизма инфраструктурных облигаций.
В качестве примера приведем ситуацию с госбюджетом СССР во время и сразу после Великой Отечественной войны. На пике — в 1942 году — дефицит бюджета составлял 33,1 млрд рублей, или 18,1% от общих расходов, после чего начал постепенно снижаться и уже к 1947 году достиг 1,1 млрд, или 0,3%. Нужно пояснить, что в данном случае при расчете мы взяли доходы без учета госзаймов. В других источниках цифры могут быть меньше, так как в оригинальной статистике госзаймы учтены. И это понятно: в те годы покупка таких бумаг была добровольно-принудительной и больше напоминала экстраординарные налоги, то есть налоги, которые взимаются по потребности государства.
Конечно, прямые параллели проводить некорректно: структура экономики, да и сам строй тогда и сейчас сильно отличаются, но для оценки ситуации в целом подобная аналогия вполне уместна. Некоторые западные источники утверждают, что Россия встала на военные рельсы. Однако в конце 2024 года министр обороны РФ Андрей Белоусов на заседании коллегии министерства заявил, что уровень расходов на национальную оборону достиг 32,5% федерального бюджета. Расходы же госбюджета СССР на оборону в 1942–1943 годах составляли 59,3 и 59,5% соответственно. Уровень в 32,6% соответствует 1940 году, когда страна активно готовилась к войне, но собственно боевые действия еще не начались. К 1950-му затраты на оборону снизились до 20% от общих расходов бюджета. Как видим, текущая ситуация в России соответствует скорее предвоенной подготовке или специальной военной операции, чем полномасштабной войне.
По оценке ИНП РАН, которую приводит Ксения Савчишина, федеральный бюджет как минимум ближайшие три года будет оставаться дефицитным. При этом размер дефицита будет постепенно уменьшаться — до 2,5 трлн рублей в 2026–2027 годах и до 0,5–1 трлн в 2028-м. Такое сокращение будет возможно в результате увеличения бюджетных доходов с одновременной консолидацией расходной части. Предполагается, что ненефтегазовые доходы покажут рост не ниже 9–14% по налогам на доходы и 5–6% по налогам на товары, что возможно при восстановлении темпов экономического развития до 2% в год.
Ксения Савчишина отмечает, что важным трендом станет изменение структуры расходов: сокращение доли трансфертов во внебюджетные фонды (на фоне повышения их собственных доходов, обеспеченного опережающим ростом заработных плат в экономике) с одновременным увеличением процентных расходов и обеспечением стабильной доли расходов на национальную экономику и реализацию нацпроектов. Однако оборонные расходы, вероятно, сохранятся на прежнем уровне даже в условиях возможного прекращения СВО.