Транснациональные фармацевтические компании решили возобновить проведение в России клинических исследований. Судя по всему, они хотят остановить процесс замещения иностранных лекарств отечественными аналогами
Несколько крупнейших зарубежных фармпроизводителей от лица отраслевой ассоциации «Инфарма» обратились к FDA, регулятору рынка медикаментов США, с просьбой разрешить проведение клинических исследований (КИ) в России для последующего вывода на наш рынок новых фармпрепаратов, включая инновационные. Зачем им понадобилось разрешение от организации, которая ничего им не запрещала, непонятно, тем более что в самих США российские клинические исследования, как и продажа фармпрепаратов, под санкции не подпали. В 2022 году десятки фармкомпаний сами отказались от КИ в нашей стране, однако почти все они продолжают производить препараты у нас и завозить их из-за рубежа, наращивая продажи.
Из-за отказа в проведении клинических исследований иностранными фармкомпаниями рынок КИ в России заметно уменьшился: в прошлом году было выдано всего 629 разрешений против 908 в 2021-м. Из-за этого на внутренний рынок не было выведено как минимум сто новых фармпрепаратов, которые появились в других странах за последние три года. Некоторые российские предприятия использовали это как повод получить принудительные лицензии на препараты, которые либо не производятся у нас, либо завозятся в недостаточных количествах. Иностранным компаниям придется возвращаться с новыми лекарствами на более конкурентный рынок.
12 сентября ассоциация «Инфарма», объединяющая крупнейших международных и российских производителей лекарственных препаратов, направила письмо на имя директора центра оценки и исследования лекарств Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA) Джорджа Тидмарша с просьбой разрешить им проведение клинических исследований в России. В самой «Инфарме» от предоставления подробностей отказались: источник в ассоциации пояснил, что ответ от FDA еще не получен, к тому же не все члены объединения согласны с самим фактом обращения. Иностранные фармкомпании на вопрос, зачем им понадобилось возобновлять КИ в России и какие фармпрепараты они намерены выводить на российский рынок, тоже не ответили.
По слухам, письмо подписали компании Novartis, Pfizer, Johnson & Johnson, Eli Lilly, Abbott, AbbVie, Sanofi, MSD и другие — именно они в 2022 году заявили, что сворачивают в нашей стране не только КИ, но и маркетинговую и медийную активность. Как итог, число новых международных мультицентровых клинических исследований (ММКИ, проводятся в нескольких странах на большом числе пациентов для вывода препарата на глобальный рынок) упало с 368 в 2021 году до 18 в 2024-м — это самый низкий показатель за 20 лет. Причем 10 ММКИ проводятся по заказу отечественных фармпроизводителей, а остальные — это исследования иностранных компаний, начатые до 2022 года. Прежде всего выпали исследования инновационных фармпрепаратов, которых с 2022 года на мировом рынке, по данным FDA, появилось свыше ста. Но на наш рынок они не попали — как и те, которые могли бы появиться через несколько лет в случае проведения КИ по ним в России. Впрочем, ММКИ прекратили не все западные корпорации. Например, локализовавшая в нашей стране производство шведско-британская AstraZeneсa, британская GSC и американская Ascentage Pharma Group активно получают новые разрешения на проведение исследований.
Теперь же «Инфарма» просит FDA учитывать результаты проводимых в РФ клинических исследований в глобальной экспертизе, а также «всячески поощрять спонсоров (фармпроизводители — заказчики КИ. — “Монокль”) к расширению географии испытаний». Предлагается также устраивать инспекции FDA российских исследовательских центров у нас в стране или в онлайн-формате.
«Ни фармпрепараты, ни клинические исследования под санкции не подпали, никто официально не запрещал проводить их у нас, — говорит генеральный директор Ассоциации российских фармацевтических производителей (АРФП) Виктор Дмитриев. — А FDA и вовсе не выдает никаких разрешений на КИ где бы то ни было, кроме США. В России тоже никто не ограничивает доступ западных компаний к КИ. Современные лекарства важны для страны, поэтому наши регуляторы приветствуют всех».
Из-за ухода Биг фармы в нашей стране не оказалось новых препаратов от онкологических, генетических, аутоиммунных, сердечно-сосудистых и прочих нозологий. «Их выбор на рынке невелик или его вовсе нет, а отечественные компании представляют единицы оригинальных препаратов в год», — отмечает он.
Директор по развитию RNС Pharma Николай Беспалов считает, что негласное давление на глобальных фармацевтических мейджоров все-таки оказывалось, но со стороны не FDA, а Госдепартамента США. По подсчетам эксперта, от невывода сотни препаратов на российский рынок компании потеряли в общей сложности примерно 1,5 трлн рублей в год (исходя из средней выручки с каждого нового препарата, составляющей порядка 10 млрд рублей ежегодно).
«Поначалу иностранные фармацевтические мейджоры прекратили КИ исключительно из-за логистических проблем, как они сами это объясняли, — напоминает генеральный директор DSM Group Сергей Шуляк. — Например, доставлять биоматериалы из российской клиники в сертифицированную европейскую или американскую лабораторию для исследований надо в течение 72 часов, но после отмены авиасообщения это стало невозможно, и от КИ пришлось отказаться». Такие же сложности были поначалу и с поставкой фармпрепаратов, однако после перестройки логистики через третьи страны проблему удалось решить. «Они потому и просят сертифицировать российские лаборатории для FDA, чтобы не возить образцы для КИ в другие страны», — говорит эксперт.
Но косвенные ограничения со стороны властей США и Евросоюза все-таки есть, считает директор Института развития общественного здравоохранения и владелец ГК «Бионика» Юрий Крестинский. «КИ относятся к научно-техническим работам, которые западным компаниям — всем, не только фармацевтическим — в нашей стране проводить запрещено, тем более в сфере биотехнологий, — говорит эксперт. — Если поставки лекарств и медоборудования под санкции не подпали, то клиническим исследованиям такой участи избежать не удалось. Но в 2023 году Конгресс США незаметно принял решение — и появилась директива Госдепа, согласно которой КИ в России выводятся из-под санкций, но только для американских компаний, таких как Merck-MCD, Pfizer, Abbott и другие». Нюанс в том, что клинические отделы американских фармкомпаний в Европе переведены в их европейские штаб-квартиры и подчиняются европейским законам, по которым КИ в России относятся к научному сотрудничеству и поэтому запрещены. Зато напрямую, под управлением американской штаб-квартиры, они имеют право организовать КИ. «Они и сейчас могут выводить на наш рынок препараты, делая ММКИ в странах ЕАЭС и регистрируя их у нас по процедуре взаимного признания, действующей в ЕАЭС. Но в головных компаниях, в отличие от российских представительств, сотрудничество с нами, видимо, по-прежнему считают токсичным», — заключает Юрий Крестинский. Он не исключает, что письмо в FDA нужно именно для воздействия на менеджмент в головных компаниях, а потому пока нет уверенности, что Биг фарма возобновит исследования в наших клиниках.
«В течение последних трех лет индустрия цивилизованных и подчиненных высоким стандартам международных клинических исследований, которая с таким трудом создавалась в стране с конца девяностых, постепенно разрушается», — отмечает генеральный директор Ассоциации организаций клинических исследований Светлана Завидова. По ее словам, в свое время западные корпорации принесли в РФ культуру фармацевтических исследований с участием людей, позволяющую вести наблюдения с минимальным риском как для добровольцев, так и для будущего массового потребителя. Параллельно развивалась и индустрия контрактных исследовательских организаций, логистических и ИT-компаний, сопровождающих процесс. Сложилось достаточно много профессиональных коллективов ученых, часть которых впоследствии влилась в крупные международные компании, а некоторые смогли выйти на международный рынок и стать его самостоятельными участниками.
В результате, по данным Global Data, к 2022 году РФ по числу КИ занимала шестое место среди десятка европейских стран. «Россия привлекательна для спонсоров относительной дешевизной исследований и численностью населения, позволяющей быстро набрать участников, — рассказывает Николай Беспалов. — У нас также много не леченных прежде пациентов с орфанными, онкологическими и сердечно-сосудистыми заболеваниями, много разных этнических групп». Кроме того, по словам эксперта, качество таких КИ всегда было высоким: в стране богатая клиническая база, а в медицинских институтах и клиниках работают компетентные специалисты.
Иностранные фармпроизводители, наблюдая успех российских компаний, поняли, что могут потерять этот рынок навсегда
Среди активных участников КИ в прошлом году были ярославские клинические больницы № 3 и 9, саранский ННЦ исследований и фармаконадзора, столичный Сеченовский университет, Институт мозга человека им. Н. П. Бехтеревой РАН, а также частные организации, занимающиеся КИ: «Мирамед» из Адыгеи, петербургская «Экс севен клиникал ресеч», пермская «Профессорская клиника» — всего в год задействуется порядка 15–20 учреждений.
В числе крупнейших международных контрактных компаний, ранее проводивших исследования в России, были IQVIA, PPD, PRA Health Sciences, INC Research. Но после 2022 года некоторые из них ушли или продали доли местным партнерам. Впрочем, два десятилетия у нас появились и собственные сервисные предприятия по ММКИ и КИ: «Ифарма», «Синерджи Ресерч Групп», «ОСТ Рус», «Атлант Клиникал».
Клинические исследования проводятся давно. Протоколировать наблюдения начали еще в Средневековье, со временем это дало мощный толчок развитию фармацевтики и медицины, которые сейчас немыслимы без КИ. Эта стадия занимает более двух третей времени (от двух до семи лет) и бюджета при разработке лекарств. Препараты тестируют на токсичность, эффективность и безопасность, проводя исследования на большом числе пациентов в разных медорганизациях. Отсюда и дороговизна КИ: надо долго платить медработникам, пациентам, сервисным компаниям и специализированным логистам.
Согласно данным Research and Markets, в 2020 году объем мирового рынка клинических исследований составил 51 млрд долларов, в 2024-м — 59 млрд; ожидается, что к 2034 году он вырастет до 98,9 млрд. В прошлом году в мире было проведено 83 тыс. КИ.
Для России 2024 год ознаменовался ощутимым сжатием рынка клинических исследований: Минздрав выдал на 17,3% разрешений меньше, чем в 2023-м: 629 против 761. Причем обусловлено это было не снижением количества ММКИ — их осталось 18, как и в 2023-м. Просто фармкомпании стали проводить меньше тестов биоэквивалентности своих дженериков.
Не столь сильно, но тоже заметно сократилось число выданных разрешений на исследования дженериков для иностранных производителей. В основном это теперь компании из Индии — до 50%. На европейские страны суммарно пришлось 36 разрешений — их получили фармпредприятия из Венгрии, Словении, Беларуси, Хорватии, Израиля, Польши, Латвии и Чехии.
Эксперты затруднились назвать емкость российского рынка КИ в рублевом выражении, но мы попробовали подсчитать ее сами. С учетом того, что тестирование одного дженерика занимает два года и, по оценкам «Озон Фармацевтики», стоит в среднем 15 млн рублей, только на КИ 447 наших и иностранных препаратов компании потратят с прошлого года по следующий включительно примерно 6,7 млрд.
КИ оригинальных препаратов длятся четыре-шесть лет и стоят около 1,5 млрд рублей. На такие исследования российским компаниям в 2024 году было выдано 128 разрешений, зарубежным — 36. То есть суммарно работа потребует примерно 250 млрд рублей. Крупнейшими отечественными заказчиками в этой нише выступают «Биокад», «Северная звезда», НПО «Микроген», «Канонфарма продакшн», «Фармасинтез», ФП «Оболенское», «Акрихин», «Промомед Рус», «ФармФирма “Сотекс”» и «Атолл».
Восемь из 18 международных протоколов ММКИ — в области онкологии, и половина из них — у российских компаний. Например, «Биокад» тестирует свою разработку против рака молочной железы и биоаналог ниволумаба при распространенной меланоме кожи. Предприятие также инициировало КИ двух оригинальных препаратов — нетакимаба для лечения псориаза у детей и лекарства для больных гемофилией. Два моноклональных биоаналога испытывает в ММКИ «Р-Фарм»: цетуксимаб при плоскоклеточном раке головы и шеи и пертузумаб против рака молочной железы. Еще два ММКИ компании «Генериум» связаны с изучением биоаналога канакинумаба при болезни Стилла и галсульфазы при мукополисахаридозе VI типа, а также с исследованием биоаналогов байеровского афлиберцепта.
Другие инновационные разработки заявили на ММКИ в России индийские и китайские производители, AstraZeneca (исследует баксдростат от редкой гипертензии) и американская Ascentage Pharma Group International (изучает препарат олверембатиниб от особого вида лейкоза). «Продолжение участия этих европейских и американских компаний в наших ММКИ говорит о том, что они независимы от политиков, а в РФ проводить исследования удобнее и дешевле», — говорит Юрий Крестинский.
Николай Беспалов отмечает, что желание Биг фармы возобновить КИ в нашей стране связано в том числе c активизацией после 2022 года попыток получения принудительного лицензирования, когда компания через суд или правительство добивается права на выпуск дженерика до истечения срока патента оригинального препарата. «Некоторые наши предприятия восприняли уход с рынка КИ иностранных производителей как знак и решили, что это повод начать копировать их лекарства раньше времени. И держатели патентов обеспокоены тем, что подобная тенденция будет усиливаться», — говорит эксперт.
В самом деле, если до 2022 года ФАС в патентных спорах вставала на сторону зарубежных разработчиков и даже штрафовала российские компании, то потом все изменилось. Например, «Герофарм» в 2023 году начал производить препарат от диабета и ожирения «Семавик» (семаглутид) взамен популярного «Оземпика», который его оригинатор Novo Nordisk вывел с российского рынка. «Герофарм» тогда получил от правительства принудительную лицензию на семаглутид и стал продавать свой дженерик на 26% дешевле оригинала. А в прошлом году «Герофарм» развернул кампанию по принудительному отзыву лицензий у иностранных фармпроизводителей через суд, заявив, что они продают в России лекарства от редких и социально значимых болезней в недостаточных объемах и по неприемлемым ценам. Разбирательство касалось аталурена и рисдиплама (препаратов для лечения мышечной дистрофии) от компаний PTC Therapeutics и Roche соответственно, велпатасвира/софосбувира (от гепатита С) от Gilead, гразопревира от Merck и ряда других. Сейчас «Герофарм» судится с американской Eli Lilly по поводу выдачи принудительной лицензии на препарат от диабета и ожирения «Мунджаро», аналог которого «Герофарм» две недели назад уже начал продавать.
Но по этому пути пошли не все. Например, ведущий российский производитель дженериков «Озон Фармацевтика» не намерен копировать препараты, которые сняты с КИ в России, но появились на мировом рынке, поскольку достаточно и других молекул. «Мы стабильно проводим 30–40 исследований в год в области биоэквивалентности и биотехнологических препаратов, — рассказывает Роман Гришин, директор по связям с общественностью “Озон Фармацевтики”. — Наиболее перспективными направлениями остаются онкология, аутоиммунные заболевания и редкие нозологии. Именно там наблюдается наибольшая нехватка отечественных аналогов и сохраняется зависимость от зарубежных лекарств».
Не собирается покушаться на разработки ушедших компаний и другой лидер рынка, «Биннофарм Групп». «Большинство продуктов-оригинаторов, находящихся в фазе клинических исследований, являются патентованными. Создавать препарат-заместитель, нарушая патент, в корне неправильно и вредно для развития любого рынка», — считает Рустем Муратов, генеральный директор «Биннофарм Групп». По его словам, компания предпочла партнерство с ведущими азиатскими фармкорпорациями, в частности с Mabwell, с полным трансфером технологий. «Мы не просто локализуем, а осваиваем производственный цикл целиком, проводим необходимые клинические исследования и уже подали досье на регистрацию препаратов на основе моноклональных антител. Наша площадка в Зеленограде будет готова к запуску в ближайший месяц, а получить первые регистрационные удостоверения мы планируем в конце текущего — начале следующего года», — говорит он.
«Сейчас зарубежные фармпроизводители, видя успех наших компаний, поняли, что могут потерять российский рынок навсегда: его займут отечественные разработки. Поэтому предпринимают попытки вернуться в РФ, — отмечает директор НИИЦ “Герофарм” Роман Драй. — Однако прежнюю систему клинических испытаний вряд ли удастся быстро восстановить: за последние три года инфраструктура проведения КИ в России была фактически разрушена. Но если иностранцы все же возобновят проведение клинических исследований, нам это не помешает».
«Сокращение числа ММКИ позволило российским компаниям ускорить тестирование собственных препаратов», — говорит Роман Гришин. А значит, чем дольше Биг фарма станет тянуть с возвращением в Россию, тем более конкурентный рынок будет ее ждать.